Предупреждение Эмблера - Страница 50

Черт, черт, черт!.. — уже стоял тот самый фургон с приоткрытой задней дверцей. Он услышал крики — ее крики — и глухой стук двери. Двое мужчин в черных рубашках, под которыми играли накачанные мускулы, выносили из дома носилки с бьющейся на них Лорел. Сейчас ее загрузят в фургон и увезут.

Нет! Только не это!

Их было всего двое, но один — Господи! — уже достал шприц, готовясь вколоть пленнице дозу какого-то наркотика. Больше всего Эмблера испугало выражение спокойной, профессиональной уверенности на лицах обоих мужчин.

Что будет дальше, догадаться было нетрудно. Его самого ждала та же судьба: вечное, пожизненное заключение в стерильно белой дыре психиатрической клиники. Теперь пришла очередь Лорел. Она слишком много знала, и они решили заткнуть ей рот. Благородней было бы убить, но они, по-видимому, руководствовались какими-то своими причинами. Ее похоронят заживо. На ней будут ставить эксперименты. Лишат рассудка. И оставят доживать, стерев все следы ее пребывания в мире живых.

Нет, он не допустит такого.

Один из мужчин, тот самый водитель с лицом головореза, уже бежал к Эмблеру.

Выждав секунду, Эмблер рванул рычаг передачи и одновременно выжал педаль газа. Мотор взревел, и «Понтиак», внезапно почувствовав обретенную силу, прыгнул вперед, к стоявшему примерно в сорока футах от него фургону. Мужчина с лицом киллера оказался слева — он замер и напрягся, словно приготовившись выдернуть врага из кабины. В последний момент Эмблер толкнул дверцу и услышал глухой удар. Одним меньше. Надавив на тормоз, он крутанул руль влево. Разворачиваясь в противоположном направлении, «Понтиак» врезался в фургон правым задним крылом.

Выбравшись из машины, Эмблер услышал крики — слава богу, значит, она еще дышит, значит, человек со шприцем еще не успел сделать свое дело — и метнулся туда, где привязанная к носилкам Лорел отбивалась от громилы в черной рубашке.

— Отойди от нее, сукин сын, или сдохнешь! — проревел Эмблер. — Стреляю без предупреждения. — Оружия у него не было, но его с успехом мог заменить уверенный тон. Приехавшие за Лорел люди были профессионалами, но не фанатиками — они работали за деньги. — Ну!

Оперативник подчинился и, подняв руки, начал медленно отступать от фургона. Оказавшись за дверцей, он сделал то, на что и рассчитывал Эмблер: нырнул в кабину и повернул ключ зажигания. Лежащий в стороне товарищ его не интересовал — в первую очередь надо спасаться самому. Мощный фургон сорвался с места и, отбросив «Понтиак», устремился через лужайку к спасительной дороге.

Одни бежали, но другие не заставят себя ждать.

— Лорел! — Эмблер торопливо, но не суетясь, развязал ремни. — Ты как?

— Они убрались? — дрожащим от страха голосом спросила она.

— Да, но нам задерживаться здесь нельзя.

Она приникла к нему, обхватила руками.

— Я знала, что ты за мной вернешься. — Ее горячее дыхание касалось его шеи. — Я знала, что ты за мной вернешься. Ты...

— Нам нужно как можно скорее уезжать отсюда, — перебил ее он. — У тебя есть надежное место, где можно пожить несколько дней?

— Да, мой брат живет в Ричмонде.

— Нет. Они обязательно проверят родственников и выйдут на твоего брата через пару часов. Нужен кто-то еще, кто-то, о ком нет упоминания в твоем досье.

Лорел ненадолго задумалась.

— Есть одна женщина, она мне почти как тетя... лучшая подруга моей матери... я росла у нее на глазах.

Сейчас она живет в Западной Вирджинии, возле Кларксберга.

— Подойдет.

— Пожалуйста... — начала Лорел и осеклась. В ее глазах Эмблер прочел страх и отчаяние — она не хотела оставаться одна.

— Я сам отвезу тебя туда.

* * *

Дорога до Кларксберга заняла несколько часов. Ехали не на «Понтиаке», а на менее заметном стареньком «Меркюри» Лорел, и Эмблер постоянно посматривал в зеркало заднего вида. К счастью, их никто не преследовал; не было и признаков наблюдения. Лорел сначала плакала, потом погрузилась в молчание — происходящее было вне сферы ее жизненного опыта, и она переживала самые разные, возможно, противоречивые эмоции. Эмблер же мысленно клял себя за неосмотрительность. В момент слабости женщина помогла ему, подвергнув себя огромному риску, и вот теперь оказалась в ситуации, когда под вопросом все ее будущее. Сейчас она видела в нем своего спасителя, опору и гарантию безопасности, хотя на деле именно он стал виновником ее бед. Впрочем, убеждать ее в этом было бесполезно. Правда логики зачастую лишена эмоциональной правды.

В момент расставания — Эмблер, оставив «Меркюри» на стоянке, вызвал такси — Лорел вдруг побледнела и вздрогнула, как будто с раны сорвали предохраняющую повязку. Сам он чувствовал примерно то же самое.

— Это я во всем виноват, — прошептал он. — Только я.

— Нет, — твердо, даже со злостью, ответила Лорел. — Не ты. Виноваты они. Те, кто... — Она не договорила и прикусила губу, сдерживая слезы.

— Ты справишься?

Лорел кивнула.

— Обо мне не беспокойся. Доберись до этих мерзавцев, — проговорила она сквозь стиснутые зубы и, повернувшись, зашагала к скромному домику «тети Джил», над крылечком которого уже мерцал желтый свет фонаря. Там ее ждал другой мир — мир покоя и безопасности. Мир, в котором для Эмблера не было места.

Он не мог больше рисковать ее жизнью. Где-то во мраке лабиринта затаилось чудовище. И чтобы спастись, Тезей должен убить Минотавра.

В ту ночь — Эмблер остановился в недорогом мотеле возле Моргантауна — сон долго не шел к нему. Воспоминания возвращались медленно, постепенно, как просачивающаяся из подвала сырость. Мелькало, словно отражаясь в десятках осколков разбитого зеркала, лицо отца: приятное, даже симпатичное и не столь приятное при ближайшем рассмотрении, с прерывистыми синими прожилками лопнувших от долгого пьянства капилляров и загрубевшей, потерявшей здоровый блеск кожей. Лакричный аромат «сенсена»... он постоянно жевал конфетки, чтобы отбить запах алкоголя. Характерное выражение оскорбленного смирения на лице матери — понадобилось немало времени, чтобы различить скрытую под ним, как басовую ноту органа, незатухающую злость. На этом лице всегда лежал слой пудры, под которым она прятала синяки.